ЗАГАДОЧНАЯ КАРТИНКА

Голые черные ветки –
Загадочная картинка.
Задача: найти твой профиль.
Контур, изогнутый ветром,
Над ним чуть заметный штрих –
И я тебя вижу, а рядом
Другой, непрошеный, профиль,
Я знать его не хотела,
Но тополь меня не щадил.
Загадочная картинка –
Что она означает?
Может в сплетении веток
Та сторона бытия?
Как они изогнутся,
С кем окажусь я рядом –
Так ли все это важно?
Лишь бы стояло дерево
И рисовало загадки
Тонкими карандашами
На ватмане голубом.

1973

* * *

Мне память что-то шепчет еле внятно –
Июль…Потёки бронзовой смолы.
Пруда слегка подкрашенные пятна
Едва видны сквозь хвою и стволы.
Но озаренье вдруг, но вдруг находка,
Из прошлого то день, то час краду…
И ярко-синяя мелькает лодка
На тусклом замутившемся пруду.
Слова твои я слушаю без боли,
Простой ответ на вечный мой вопрос…
И ясное вдали желтеет поле,
На нем черны лишь несколько полос.

1973

* * *

А если бы жил рядом Модильяни,
Ну, предположим, на Тверском бульваре –
Какой была б судьба его созданий,
Его б ласкали или убивали?
Да как ни называйся отчий край,
За Божий дар не миновать расплаты.
Тверской бульвар или бульвар Распай –
Какая разница, где быть распятым?

1973

* * *

Усталый лист с нагих ветвей
Никак не мог упасть.
Хоть ощущал он все больней
Земли зовущей власть.
С него я не спускала глаз,
Но упустила миг,
Когда и он в ветвях погас –
Своей судьбы должник.
А небо двигалось в окне,
Смещаясь на восток.
Мой край холодный жил во мне,
Смещался, длился срок.
Я ощущала плотью всей
Земли зовущей власть.
Но с нищих, но с родных ветвей
Я не могла упасть.

1973

***

Мне снятся красные пейзажи,
Деревья, алым залитые,
Заборы красные на страже
Домов багровых, и пустые
Меж кирпича окон глазницы.
Мне красная картина снится,
Художник снится в красной робе,
Кистей пунцовая щетина,
Мне снится красное надгробье,
И над кладбищенскою глиной
Висящая, как плеть, калина.
Сон в полчаса всю жизнь ославит,
Я в красной утону канаве,
Но выдернет из пленки тонкой,
Встряхнет, как мокрого кутенка,
Спасительная зелень яви…
И, смешанные воедино,
Отца призванье, дело сына
Счастливо длятся и дробятся
На сто цветов, на сто оттенков –
И дышит вольная картина,
Живет, кошмары ей не снятся –
И стены есть, и нет застенков.

1976

СТАРЫЙ ВАЛЬС
В НОВОЙ ВАРШАВЕ

Раз-два-три, раз-два-три.
Скрипка запела.
В сумраке пары
Кружатся несмело.
Марля колышется
На авансцене.
Кружатся призраки,
Кружатся тени.

Раз-два-три, раз-два-три.
Свадьба в местечке.
Вот в семисвечниках
Вспыхнули свечки.
Ясно горит
Бутафорское пламя.

Гости и сваты,
Рабби, меламед.
Рада невеста,
Весел жених.
Леках и тейглах
Поспели для них.

Пары кружатся
На сцене Варшавы
Что же за праздник
Без острой приправы?

Раз-два-три, раз-два-три.
Замерли пары.
Вздрогнул смычок.
В ожидании кары.
Может, в изгнанье
Прямо со сцены?
Может, Майданек?
Может, Освенцим?
Старый скрипач
Сдернул пейсы, ермолку,
И за кулисой
Всплакнул втихомолку.

Раз-два-три, раз-два-три
Скрипка, футляр.
Ночь у порога.
Пустой тротуар.

1976

СТАРУШКА И ПТИЦЫ

Н. А. Павлович

Старушка скликала чаек в лесу:

- Чаю, чаю! – кричала. – Вам хлебца несу!

А ей отвечали вороны: – Кар-р!

Прекр-р-расный хар-р-ч!

Дар-р-роввой товар-р!

Старушка сидела на черном пеньке,

Горбушку зажав в невесомой руке.

Ждала она птиц, белокрылых и юных,

А темень сгущалась, и в клювах чугунных

Добычу стремглав уносили вороны

На изнуренные ветром кроны.

И слух уж не тот у старушки, и зренье,

Воздушное, белое оперенье

Щербатой гребенкой пригладив слегка,

Довольна, брела с посошком из леска

В свое не богатое хлебом жилье.

А следом, горланя, неслось воронье

1977

СОНАТА ОБ УХОДЯЩИХ

Желтый снег, перемешанный с мокрым песком,
Но асфальт по-июльски сухой.
Топольки-голыши вдоль дороги рядком,
С ними няньки – осина с ольхой.

Нас немало еще. Мало будет потом.
Еще ходим гурьбой, гомоним вразнобой,
Еще спорим, влюбляемся, верим, поем,
Прошлогодние листья ногами гребя…
Но и это уже без тебя.

И была та зима на сквозном берегу,
Та колючая синь. Жаль, что дни коротки.
Расцвели снегири на монаршем снегу,
Красный лыжник – снегирь – вдоль белой реки,
И еще нам тепло в поредевшем кругу,
И еще забиваться в дома не с руки,
Хоть исчезли с окрестных дворов старики
И на ломких веревках твердеет белье…
Но и это уже без тебя, без нее.

Помню зной, когда сыпалась стружкой трава
И ржавела без дела коса,
Как сухая кора, выгорали слова,
Когда пламя валило леса.
Цепенела душа, ни жива ни мертва,
Лишь ревела огня полоса,
И казалось, уже не сыскать никого…
Нет тебя, нет ее, нет его.

Но и лето прошло. И черед октябрю.
Вслед за нами дожди-шаркуны по пятам.
Но одни ли дожди? Плотно дверь затворю,
Приглушу жадный шорох страниц по ночам,
Оглянуться забуду, тоску усмирю.
Я к сыновним прижмусь еще близким плечам,
Чтоб не видеть, как свет у соседей погас…
Нет тебя, нет ее, нет его, нету вас.

Повторятся не раз и торжественный снег,
И на ветках весенних мальчишеский пух,
Легкий бег безнадзорных уклончивых рек,
Смех детей и тяжелые слезы старух.
Сыновей наших этот забывчивый век
Вряд ли будет щадить. Лишь бы свет не потух
В окнах тех, кто им дорог. Пусть хватит огня.
Только это уже без меня.

1977

***

А, может, дольше нас живут деревья
Лишь потому, что зависть их не мучит –
Кто в дебри врос, тех не влекут кочевья,
Не гложет чья-то солнечная участь;
А, может, дольше нас живут деревья
Лишь потому, что их тоска не мучит –
Забыты сброшенной листвы отрепья,
Отринуты обломанные сучья;
А, может, дольше нас живут деревья
Лишь потому, что их не мучит совесть,
Предательства и страха опыт древний
И ложь, укоренившаяся в слове…

1980

В САДУ

…Мне казалось, угрозу я скину,
Только веток коснусь руками.
Если камень бросят мне в спину,
Это яблоко будет – не камень.
Пусть резвятся шепоты-блики,
Пусть конвой свой удвоят тени –
Ведь не люди же здесь – владыки,
Разве могут предать растенья?
Я наткнулась на листья сухие,
На шуршащий и теплый холмик.
Что ж, дела не такие плохие –
Полежу здесь, прикинусь тихоней.
Задремала я, тени скакали.
Подступали, сжимали виденья.
Снилось мне, что меня искали,
Что мой лоб придавили каменья.
Но сплетались в сизых просветах
Руки яблонь с руками людскими.
И была я одной из веток,
И носила людское имя.

1981

***

Дрозду не мешает,
что рядом поет соловей,
реке не мешает,
что рядом кипит океан,
и вкрадчиво вторит пучине
казенный титан
за дверью моей –
и могу напоить вас чайком.
Бок о бок палаты ума
с глинобитным домком
и смысл, и бессмыслица,
ветра и птиц кутерьма
даны и провидцам,
и сытым сегодняшним днем,
в чьей скудости плачет, ликует
не дух, а душа,
кто смерти страшится,
ее что ни миг тормоша,
стремясь к ней и стиснутым горлом,
и бельмами глаз,
кто, грудь заливая,
все тянет, хрипя, из ковша…
Доверившись солнцу,
прибрежный песок вороша,
не этим ли самым
и я занимаюсь сейчас?..

1982

ФИЛЬМЫ – РЕТРО

Фильмы-ретро: фокстрот, патефон,
Брюки-клеши, парады и стройки.
Коммуналки, сидячий вагон,
Общежития узкие койки.
Жизни тень, полу-правды куски.
Невзыскательна пленка цветная.
За экраном шустрят воронки,
На экране бренчанье трамвая.
Умиляемся, даже всплакнем –
Воскрешаются детства приметы:
Алый стяг, в пионеры прием,
Боевая строка стенгазеты.
Блеск зеркальный уютных галош,
Физкультурников белые майки…
Где же те, кто пропал ни за грош,
Не дождавшись обеденной пайки?

Фильмы-ретро: чудак-управдом,
Звонкий альт героини-блондинки,
Дунаевский над синим костром,
И гармонь, и со скрипом ботинки.
И глядят наши дети, смеясь
Над наивною жизнью экранной,
И не знают, что, оборотясь,
Видим мы – и как больно, как странно
Отзываются в наших сердцах,
И забывчивых, и боязливых,
Этот грим, этот лак, этот прах –
Дело рук равнодушных и льстивых.

1984

СОНЕТ О ГЕОГРАФИИ

От Черной речки в двух шагах Машук,
Елабуга видна с его высот.
Размашистую сеть свою плетет
Российской географии паук.
Повсюду щупальца царевых слуг –
От хищной Персии до Камских вод.
Арбе, что Грибоедова везет,
Сопутствует теплушек скрытный стук.
Палач закатывает рукава.
Ты дома, это значит – ты в петле.
Впадает в Каму вольная Нева.
Каким же чудом в непроглядной мгле,
Захлебываясь в пыточной смоле,

Все новые всплывают острова?

1984