Саша Галицкий
Выдержки из интервью разных лет
Есть вещь, которую я ценю более всего на свете. Это – свобода. И, разумеется, игра. Когда ребёнок рисует, он играет, и он счастлив. Я ищу эту свободу в творчестве. Мы столько врём по жизни, и живём по каким-то закрытым шаблонам и рамкам “приличия”, что аж противно, честное слово… А тут – делай, что хочешь и ни перед кем не отчитывайся! Что ещё надо?! Я люблю закрашивать плоскости, и раскрашиваю их, пока мне интересно. Я сразу перестаю рисовать, как только чувствую, что надоело. Такое бывает, вдруг. Очень доверяю своей интуиции. Иногда переделываю какие-то куски рисунков – сам не знаю почему. Ну, наверное, так у всех, я думаю… А ещё я хочу вернуться в детское рисование со своими взрослыми мыслями. Их (когда они редко, но посещают меня) я умею отображать на бумаге с детства. Когда-то был дизайнером, а теперешнее рисование – ещё своего рода “протест-антидизайн”, когда всё спонтанно и ничего нельзя заранее предвидеть.
***
Я ищу свободу – и в работе, и в форме, и в рисунке. Тот формат, к которому я пришел, получился в результате долго процесса переживания. Когда я рисую, я переживаю события, которые изображаю и одновременно свободно обращаюсь с цветом. Каждый рисунок был закончен за один день, каждый из них – заметка на память, частица будущих воспоминаний. Я занимался дизайном, типографией, печатью. Моя внутренняя жизнь оказалась на задворках работы. Но с течением времени именно это вторичное стало основным. Сейчас я продолжаю жить на полях – и это то, чего я хочу.
***
Каждый день должен быть обозначен рисунком. На каждом рисунке обозначена дата. Так я обращаюсь со временем, с жизнью и смертью, с тем временем, что нам еще осталось и что сыпется сквозь горловинку песочных часов. Но песочные часы можно перевернуть, как страницу дневника, и начать все сначала: заново жить, заново рисовать, заново переживать.
***
Если бы Ван-Гог не умел рисовать, он бы сошел с ума гораздо раньше. А рисование – возможность найти себя в своем формате. Мне все время приходится бороться со страхами – я боюсь времени, боюсь дотронуться до белого листа, поэтому сначала я его порчу. Капну кофе или краской, а когда лист уже испорчен, то на него можно что-то добавить. Несмотря на страхи, мои рисунки оптимистичны, это отражение чувства освобождения, случившегося в тот момент, когда черно-белые рисунки перестали быть единственным графическим материалом и в ход пошли тушь, акварельные карандаши, яркие «детские» краски. Эта техника годится именно для таких относительно небольших листов: процесс зарисовывания, формат закрашивания плоскости дышит. Процесс заштриховывания листа бумаги карандашом тоже «родом из детства» – когда мне было 5 лет я любил «зачирикивать» поверхности. Я живу, существую в этом процессе и получаю от него удовольствие.