3 Коммент.

1. Юлия Забазнова
   27.04.2018 в 6:38 пп

   В первую очередь, хотелось бы отметить потрясающее анатомическое сходство! Каждый ракурс-это отдельный мир,(микрокосмос,как ты пишешь) и уже не возникает,глядя на череп, привычной ассоциации страха смерти и т.п.Думаешь об уникальном природном совершенстве формы и одновременно о её индивидуальности.

   Ответить
   • Leonid Zeiger
     27.04.2018 в 6:43 пп

     Юля, большое спасибо!Твои слова очень точно передают именно то, что я хотел сделать.

     Ответить
2. Леонид Зейгер
   26.04.2018 в 12:53 пп

   Я родился в Волгоградe. Человеческие останки и амуницию времен Второй Мировой мы, дети, находили, играя на многочисленных строительных площадках города. Один раз я принес домой  неразорвавшийся минометный снаряд…
   Череп, который я рисую сейчас, нашел мой дядя. Череп всегда стоял в его комнате на верхней полке книжного шкафа, покрытый белой хирургической шапочкой. Я его очень боялся. Видимо, это был череп совсем молодого немецкого  солдата. А может, судя по правильным мягким чертам, это была женщина.
   С темой черепа я столкнулся снова в 1991 году, работая художником на археологических раскопках Кфар ха-Хореш, недалеко от Хайфы. Там был найден редчайший образец первобытного искусства – череп с налепленной алебастровой маской. Рисуя каменные орудия и кости, я учился видеть красоту геологических, органических форм и разнообразных природных фактур. Я всегда смотрю под ноги и подбираю самые странные предметы. Постепенно у меня образовалась своего рода коллекция разнообразных загадочных объектов с разных концов мира.
   Но центральный экспонат моей коллекции - череп. Он был предметом вдохновения при работе над большой серией живописных работ - человеческий лик/череп в квадрате холста. Однако серию станковых рисунков черепа я начал лишь в Париже.
   Я никогда не использую в работе фотографии или другие вспомогательные средства. Только непосредственная работа с объектом позволяет мне играть с формой: подчеркивать важное, искажать, уплощать перспективу. Обычно я делаю первый, достаточно экспрессивный рисунок, прослеживая общие большие формы и направления. Второй рисунок с того же ракурса наоборот, делаю как можно более подробным, с мельчайшими фактурными деталями. Потом, на основе карандашных рисунков, разобравшись, приступаю к работе тушью или акварелью.
   Уже работая над рисунками черепа, я стал искать его изображения в классическом искусстве. В Лувре есть десятки изображений черепа, чаще всего это сюжет распятия, где у основания креста – кости и череп Адама. Я обратил внимание на то, что, как и в моих рисунках, ракурсы черепа бывают самые неожиданные, художники как бы подчеркивают этим тленность плоти. Мне в выборе ракурса важно выявить структуру, внутренние связи конструкции.
   На мой взгляд, череп является одновременно наиболее сложным и интересным органическим объектом для изображения. Меня интересует абстрактная суть формы. Череп я превращаю в фантастическую планету с горами, ущельями, ручьями, полями, пещерами – в своего рода микрокосм. Возможно, он похож на космический корабль-левиафан.
   Подобно практике тай-чи, где ежедневное повторение одного и того же движения позволяет со временем прочувствовать его суть, многократная  проработка черепа в рисунке  открывает мне его уникальную гармоничность . 

   Ответить