Кукол, которые мне дарили, родители выбрасывали в окно на радость соседским детям. Так они хотели воспитать во мне творческую личность.
Вместо кукол мне предлагались альбомы раннего кватроченто – так закладывалось моё первое представление о прекрасном.
В доме напротив к советским праздникам вывешивали портреты членов политбюро – это сформировало моё первое представление о безобразном.

Всё это привело к тому, что занятия искусством я предпочла реальной жизни, и делаю это до сих пор.

В детстве времени на это было больше, чем сейчас, поэтому я быстро преуспевала, и к 4-м годам у меня уже появились первые публикации. Затем, как из рога изобилия, посыпались призы на конкурсах детского рисунка. На этом поток признания иссяк и сменился гонениями. В училище меня причислили к разряду «неблагонадёжных», живописный диплом запретили, поскольку я не вписывалась в необходимый тогда канон соц. реализма. Но мне удалось улизнуть от «ссылки» на отработку в советской школе. На этом моё академическое образование завершилось, и, чудом получив статус вольноотпущенного, я уехала в Одессу.

Как выяснилось, очень вовремя, потому что началась перестройка, искусство нон-конформистов вышло из мастерских, там мы с ним и повстречались – на первой из разрешённых андеграундных выставок, в которой я немедленно приняла участие.
Одесса конца 80-х – совершенно незабываемое явление. Это мощный взрыв творческой пассионарности – волна, которая подхватила и подняла на гребень как новое поколение, так и мэтров, прошедших через КГБ.
Одесса всегда была очень самобытна, там была традиция, которая не прерывалась, жизнь мастерских художников андеграунда, которая не зависела от внешнего признания и не знала другого диктата, кроме диктата творческого импульса.
Но родителям требовалось подтверждение мэтра. Они были настроены очень серьёзно и решили показать мои работы профессору Злочевскому, который считался тогда крупной академической фигурой. От него я получила одну из самых важных рекомендаций в своей жизни: Не делай, деточка, под французов, сказал профессор, – а делай, деточка, под себя! Я рада, что застала профессора при жизни, и нам удалось так плодотворно пообщаться.
С тех пор я твёрдо придерживаюсь этого ценнейшего совета.