In Moscow behind my window there were “khrutschoby” (ugly inconvenient dwelling houses erected during Khrutschev’s period – translator’s comment), a narrow yard with dirty snow for half a year, and here – endless hills of the Judean desert, a different space. You do not feel indifferent to it, as in Moscow, this space is not empty: you may be moving for hours, with a continuous sense of its fullness. It is time that is compressed here, and not space. read full text>
Сократовский лоб и улыбка мудреца. А я помню, как я тебе дико завидовал, когда ты крутил сальто на турнике.. Мы были обо курсантами Пермского Военного Авиатехнического Училища. Годовая школа авиационных механиков . А мой портрет, написанный тобой на куске, то ли картона, то ли фанеры. После окончания школы, вы все, Левигин, Шевчук и ты, не без моей помощи отправились Служить дальше, в Полтаву. Начальник строевого отдела, покровительствовал мне. Вообще, как мы с ним подружились, сюжет для Дины. А полотна твои, как жизнь, в которую хочется зайти. Зайти и остаться навсегда молодым. Шана Това ребята. P.S. Боря. Почему-то, каждый раз, когда у меня возникает желание позвонить тебе, оказывается Субботой.
Русский 
English 
עברית 
Один комментарий
19.09.2020 в 9:16 am
Сократовский лоб и улыбка мудреца. А я помню, как я тебе дико завидовал, когда ты крутил сальто на турнике.. Мы были обо курсантами Пермского Военного Авиатехнического Училища. Годовая школа авиационных механиков . А мой портрет, написанный тобой на куске, то ли картона, то ли фанеры. После окончания школы, вы все, Левигин, Шевчук и ты, не без моей помощи отправились Служить дальше, в Полтаву. Начальник строевого отдела, покровительствовал мне. Вообще, как мы с ним подружились, сюжет для Дины. А полотна твои, как жизнь, в которую хочется зайти. Зайти и остаться навсегда молодым. Шана Това ребята. P.S. Боря. Почему-то, каждый раз, когда у меня возникает желание позвонить тебе, оказывается Субботой.