8-го апреля в галерее Агрипас 12 открылась персональная выставка Леонида Зейгера “The Wandering Jerusalem”. Текст: Ирена Гордон. На выставке представлены работы маслом, рисунки, видео. Закрытие 4-го мая.
……………………………………………………………………………………………………………………………………………
Блуждающие духи искусства / Ирена Гордон
В видео-работе The Wandering Jerusalem мы видим, как шестеро мужчин неспешно несут по Иерусалиму огромную картину. Длинный холст проплывает по узким улицам центра города, по зеленым склонам Парка Независимости и, наконец, оказывается на открытой пустынной местности. Внешность несущих картину – их лица, волосы, ступни, то и дело попадающие в поле нашего зрения, их тяжелые размеренные шаги – слегка пародийно перекликаются с образом Христа на Виа Долороза, с его крестным путём, вновь и вновь воссоздаваемом иерусалимскими паломниками в актах сакрального перформанса.
На холсте из нарративных и геометрически-абстрактных символов складывается подобие города, переплетение древних и современных элементов. Большая часть холста белая, но на ней проступает изображение, напоминающее Иерусалим. Не то – существующий, не то – нет. Образ города движется, его несут на плечах как крест. Перемещаясь в физическом пространстве города, искусство обретает подлинность, проникает в реальность и блуждает в ней, а реальный город становится все более иллюзорным. Художник преподносит художественное действие как акт самопожертвования, и проверяет взаимоотношение искусства и жизни, бросая вызов разделению между ними.
В книге «Невидимые города» Итало Кальвино описывает белый город Дзобейда, построенный мужчинами , которым приснился один и тот же сон — они тщетно преследуют бегущую по неведомому городу нагую женщину. Каждый вспоминал свою погоню и там, где незнакомка ускользнула от него, располагал стены иначе, чтобы в следующий раз ее не упустить. Постепенно сон был забыт. Но из других краев продолжали прибывать мужчины, видевшие тот же сон, и они продолжали менять и менять город. «А прибывшие туда первыми уже не понимали, что привлекало тех мужчин в Дзобейду – в этот скверный городишко, в эту западню»
Так каково же взаимоотношение между реальностью и ее визуальным образом, и насколько он зависит от зрителя и состояния его восприятия? Работы Зейгера, в особенности Anthropomorphic cosmos и «Квадриптих в терракоте», обращаются к этим вопросам, работая с образами, похожими на призраки, и белыми плоскостями. Эти работы – результат множества актов обозначения и стирания, созидания и деструкции, наслоения и проявления, каждый из которых имитирует естественное течение времени и его воздействие на предметы искусства – процесс увядания живописной поверхности и обнажения слоев. Картина открывает зрителю то, что отсутствует, чего нет, и таким образом фактически предлагает ему целый мир, с прозаическим настоящим, героическим прошлым и трансцендентальным будущим.
Вертикальный холст Anthropomorphic cosmos подобен витражу с образом святого. Он одновременно напоминает византийские или русские церковные фрески и аллегорические средневековые орнаменты гобеленов или манускриптов, в которых растительные арабески со сложной символикой, религиозной и светской, находятся в безначальном и бесконечном движении. Эта живопись – как алхимическая лаборатория времен средневековья, но в то же время ее язык абстрактен и заново определяет отношение «форма – пространство – цвет», следуя современному взгляду на понятия модернизма. В значительной степени она перекликается с ранними работами Казимира Малевича и театральными произведениями Оскара Шлеммера, которые занимались понятиями пространства и формы, при том, что человеческое тело оставалось центром композиции. Слова Вальтера Гропиуса, основателя Баухауса: «Если верно, что сознание может менять тело, то таким же образом верно, что структуры могут менять сознание» – на удивление точно характеризуют как и модернистские, так и кабалистические конструкции в работах Зейгера.
Работы малого формата, также представленные на выставке, в данном контексте кажутся вариациями и исследованием отношений «форма – цвет» и «фигуративное – абстрактное», однако одновременно они – приглашение к непосредственному лирическому переживанию живописи. Картина служит иероглифом – визуальным знаком допускающим ряд интерпретаций, ведущих к наслоению смыслов.
Зейгер: «Живопись для меня это модель, через которую я понимаю что такое «я», что такое мир, и каково их взаимоотношение, и что значит жить, ведь наш внутренний мир гораздо богаче и сложнее, чем мы в состоянии осознать. Освобождение от диктатуры рацио и привычки навешивать ярлыки – расширяет границы восприятия и позволяет открыться бесконечным мирам» .
Исследователи восприятия «визуального поворота», в частности Жорж Диди-Юберман, Ханс Бельтинг и Дэвид Фридберг, занимаются образом как переживанием художника, вновь проявляющимся в зрителе. Образ способен «сломать» время, потому как встреча с ним происходит в настоящем, независимо от того, в какое время он был создан, а сам акт создания живописи – аллегория духовного, претворяющегося в материальное.
Работа «Квадриптих в терракоте» делится на восемь квадратов, наподобие магической геометрии – как волшебный квадрат или многогранник на гравюре Дюрера «Меланхолия». Это картина – пространство для понимания мира и самого себя, возвращающая нас во времена взаимопроникновения науки (ну или псевдо-науки) и искусства. Она выполнена в технике многослойного письма: лессировок, стирания слоев краски и нанесения их заново. В этих наслоениях угадываются следы и отголоски широчайшего спектра источников вдохновения: от гравюры Антонио Поллайоло «Битва обнаженных» (1465-1475) – через картоны к фреске «Битва при Ангиари» Леонардо Да Винчи – до героических сцен соцреализма, таких как «Оборона Севастополя» Александра Дейнеки (1942). Все это насыщено мифологическими мотивами, сексуальным напряжением, древними чудовищами и средневековыми атрибутами. В то же время, картина напоминает потускневшую икону, на которой игра случая, природы и времени оставила свои следы – стертые, белесые фигуры на первом плане, нестыковка отдельных частей картины. Сперва замечаешь только то, чего нет, и лишь продолжительное созерцание открывает все многообразие. Картина просит зрителя освободиться от всего знакомого или ожидаемого, чтобы развить динамическое зрение, полное возможностей, одновременно – древнее и революционное, драматическое и пародийное, создающее порядок в мире, и в то же время открывающее дверь в новый лабиринт.
Март 2015
10 Коммент.
1.05.2015 в 8:30 дп
Фильм сделан очень профессионально. Приятно смотреть.
Но у меня перед глазами стоит самая большая картина с выставки. Стоит и не уходит. Произведение искусства может нравиться или не нравиться, его можно с разной степенью бесполезности обсуждать, но есть и другой критерий: вещь западает тебе в сознание, стоит перед глазами и не уходит.
Как самая большая картина с выставки Леонида Зейгера.
1.05.2015 в 9:10 дп
Илья, спасибо! Возможно именно потому, что большая картина больше задает вопросы, чем дает ответы…
29.04.2015 в 1:16 пп
Неоднократно приходилось убеждаться в том, что сознание большинства наших бывших соотечественников представляет собой набор христианнизированных клише, годных на все случаи жизни. Это не удивительно, принимая во внимание те тяжелые условия, в каких проходили их детство, отрочество, а зачастую и существование в качестве половозрелых особей. Удивительно другое – нежелание даже попытаться хотя бы на миллиметр от этих штампов отойти и посмотреть на вещи, что называется, “незамыленным взглядом”. Отсюда “Виа Долороза”, церковные витражи и прочее, содержащееся в помещенном здесь сочинении.
На самом деле то, что мы видим на этих кадрах – ничто иное как еврейские похороны. Погребальные носилки несут, как правило, именно шесть человек. Они, конечно, не совсем кашерны – лишь у одного из шести голова покрыта – но тут уж ничего не поделаешь. Кого же хоронят? Ну конечно же, изобразительное искусство. Не случайно же на всем пути ни один живой человек не проявляет к происходящему никакого интереса. Кроме того, что, по сути есть само видео, как не смерть изобразительного исскусства? Технические средства начинают лихорадочно изыскивать тогда, когда есть срочная необходимость гальванизировать труп – как будто это реально возможно.
Что же нам теперь остается? Либо отсидеть по скончавшемуся ШИВА, как это нам и надлежит делать, либо устроить по нему поминки – с распитием соответствующих напитков и пожиранием крашеных яиц. Евреям я бы рекомендовал выбрать первое.
Геннадий Беззубов
29.04.2015 в 1:31 пп
Гена, спасибо за коментарий. Я получил достаточно широкий спектр отзывов, по поводу выставленных работ, видео в частности. Лично для меня , это в первую очередь самоирония , сарказм по поводу своего же ремесла. Иначе можно сиграть в Лекаря…
12.04.2015 в 11:06 пп
Внятная и красивая работа- это я о видео). Смеялся и грустил. Такие работы снимают, расставшись с тщеславием. И очень совпадает работа с духом города.
А еще- хороший текст, а не искусствоведческий птичий щебет ни разу “проЭкт или “акция”).
Спасибо.
Олег К.
13.04.2015 в 4:33 дп
Олег, спасибо! Мне важно, что и текст понравился.
12.04.2015 в 1:00 пп
Круто, всё вполне осязаемо доступно и гармонично.Поздравляю с выставкой.Еще не был
13.04.2015 в 4:30 дп
Феликс, спасибо!
11.04.2015 в 11:56 дп
Несколько слов, дорогой, тебе и фильму: поздравляю со всеми твоими праздниками. Радости, любви и новых картинок.
Фильм – настоящее переживание. Выстроенная драматургия, подстать ей музыка – не оторваться. Все шесть минут фильма, снятого несомненно профессионалом, смотрел в напряжении, счастливо улыбался…
12.04.2015 в 7:28 дп
Дорогой Саша, спасибо! Я безусловно дилетант в видео, но постепенно какой-то опыт набирается. Спасибо моим друзьям, настоящим энтузиастам, которые помогли эту идею осуществить и зафиксировать.